Один день во вселенной Fallout: «Маячок»

В жизни каждого человека постоянно "маячит" впереди что-то хорошее и приятное. До апокалипсиса люди мечтали о простом и насущном: школьники о канникулах, а их родители об отпуске за границей, девушка грезила скорым ужином в ресторане со своим любимым, а любимый жаждал поскорее выбраться из пыльного и скучного офиса...

Многое поменялось с тех пор.

Раб в своих вечных скитаниях от одного хозяина к другому ожидает того самого "братства", которое внезапно встретит его, спасет и заберет к себе. Бывший ученый желает помочь вымирающему человечеству, он ожидает момент, когда заработает его Чистый проект. Торговец мечтает о скором прибытии в один из самых провинциальных городков.

Конечно, как и в любом путешествии, перед человеком предстоят испытния, и порою довольно нелегкие. Школьнику - контрольная, работяге - нудный клиент, не желающей дать добро работодателю. Ученому - беспокойство за сына, которого пришлось оставить ради своей цели, торговцу - добрая половина Вашингтона в пути, кишащяя опасными мутантами. И не стоит, пожалуй, упоминать о муках и испытаних, свалишихся на ни в чем неповинного раба...

***

...Когда же я проснулся, моей первой мыслью была она. Диану последний раз я видел около двух месяцев назад. А вместо того, чтобы сейчас просыпаться рядом с ней, я лежу тут, на пыльном матрасе в мрачной камере заключенного. Я же обещал ей там что-то... Кажется, тот самый "ужин при свечах". Все же не так много изменилось с тех времен в сознании человека - моя любимая была моим "маячком".

Последующих мыслей было уже больше: в помещении тяжело дышалось, в pip-boy светилось заманчивое уведмоление, рана на ноге давала о себе знать - вчерашний бой с радскорпионом вышел, пожалуй, самым неудачным в моей жизни. А еще мне как обычно хотелось есть. Я вспомнил вчерашнего освобожденного - он спал неподалеку, свернувшись калачиком.

Встав, я взглянул на pip-boy - я проспал всего то 6 часов, и это после трех бессоных ночей! В уведомлении не было ничего особенного, оно вновь напоминало о необходимой проверки у врача, в противном случае я могу снова оказаться больным и, конечно же, умереть. Ну где я найду то его, доктора? Я даже плохо знаю, где я нахожусь. Пообещал себе в который раз, что обязательно отстрою карту пип-боя, как только вернусь домой. Хм, наверно у настоящих героев постапокалипсиса карта всегда находится в исправности. Стоять было не так тяжело, рана заживала. "Не она первая, не она последняя" - произнес я, пытаясь хоть как-то себя развеселить, еды то снова не было... Я подошел к своему новому знакомому и слегка пнул его вбок:

-Вставай давай, негоже просыпаться рабу позже хозяина - насмехнулся я. Дав ему прозвище "раба", я не стал придавать этому какой-либо смысл - становиться рабовладельцем в мои планы не входило.

Раб как-то быстро заморгал и немедленно поднялся.

-Прошу прощения, мой господин - прошептал он - я и не знал, что вы оставите меня своей Милости.

"Милости"?! Боже, это звучало так нелепо... и глупо. Его бывшим хозяинам это доставляло удовольствие - называть себя "милостью", а мой новый знакомый и не отвык от этого, наоборот - адаптировался под нового хозяина. Все же мне его стало немного жалко.

... Я прокрутил вчерашнее освобождение в своей голове: вялый побег от скорпиона, брошенный лагерь, подвал, который оказался обширным подземельем с несколькими разветлениями. "Подвал" был явно больше дома, к которому он прилагался. Многие двери подземелья были заперты, а открыть их не оставалось сил. Было единственное желание немедленно лечь где-нибудь спать, пусть и в незнакомом лагере - я на ногах третие сутки. Одна дверь все же поддалась, и увиденное меня поразило - в углу темной, практически пустой комнаты сидел человек, привязанный к батарее. Выглядел он жалко: заросшие и сальные волосы, грубые черты лица, большой порез на щеке, мешковатые рубаха и штаны, которым, кажется, больше лет, чем их обладателю. Мне не было противно - похожих людей я повидал немало, но и жалости к нему я не испытывал. Несчастный выглядел измученным и напуганным, глупо было ожидать от него какой-либо опасности. Я молча его развязал. Узнал, что он раб, что хозяева вчера отправились на какие-то поиски. По его словам, их не будет еще неделю. Обдумать его слова уже не оставалась сил, и я рухнул на лежащий рядом матрас...

-Расслабься, я не собираюсь делать тебя своим рабом, да и в помощники ты мне врядли сгодишься. Сам уж как-нибудь найдешь себе применение

От Раба только кивок - боялся видимо произности лишнее. Хотя такие как он перестают бояться людей над ними, они уже примирились с жизнью мученика, с жизнью слуги, с жизнью бесполезной и тоскливой. Порою даже они перестают надеяться на лучшее. Перестают видеть маяки в своей никчемной жизни.

-Еду хоть знаешь где можно найти? - поинтересовался я. Выбирая между голодом и брезгливостью к Рабу, я выбирал голод.

-Я посмотрю в доме, ваша милость, извините, я отойду.

Отлично, я запугал его окончательно. Я вышел вслед за ним на свежий воздух, дышать в камере было и впрям невозможно. На улице приятная прохлада, что мало присуще постядерной пустоши.

Интерсно, а у освобожденного раба в голове были хотя бы какие мысли? "Надо срочно сбежать, пока есть возможность, срочно!", или "В доме должно быть оружие... Прикончу урода и заберу его шмотки". Хотя это все еще недавно спасенный раб, а большинство рабов на такие смелые поступки не способно. Скорее он думает: "Я спасен! Нет, Я ПРАВДА СПАСЕН. Неужели, я свободен?!"...

Пока я размышлял, мой освобожденный приятель подошел с небольшой коробкой. В коробке оказались мясо неизвестного происхождения, несколько коробок с кексами (наверняка, засохшими) и пара пластмассовых бутылок с водой.

-Вот, все я что смог найти в доме, - еле пробубнил он. - Поискать еще?

Я первый раз встретился с ним глазами. Эти глаза не радовались, и совершенно ничего не замышляли. Они были пусты. Для него мало что изменилось за вчерашний вечер и сегодняшнее утро, если у этого человека и был какой-то жизненный смысл, то это было незамедлительное повиновение и послушание своему владельцу. Оставлю его одного - он врядли куда-то уйдет, Раб просто останется здесь, будет дожидаться своих хозяев. Иначе сгинет он, так и не вспомнив, что значит быть полноценным человеком на этой Богом забытой земле.

-Не стоит, это сгодится - сказал я. Чуток позже неловко произнес - Молодец, что нашел, давай уже поедим.

Да, мне отчего то захотилось его приободрить. Его реакция меня поразила: разбирая продукты, он после произнесенных слов выронил одну из упаковок кексов, подобрал ее и стал суетливо складывать еду на стол. Его спугнула похвала? Предложение провести обед вместе с хозяином? Оба этих действия для него казались нелогичными в этой ситуации, врядли его прежние владельцы позволяли себе такие мягкости. А от скольких рабовладельцев он переходил из рук в руки? Сколько лет он принадлежит к статусу раба, низшего призвания человека? Что-то промелькнуло в моей голове...

-Маркус, прекрати о них так говорить, ведь это даже не гули, а нормальные обычные люди!

-"Не гули"? Этих канибаллов я уважаю хотя бы за их намерения - они не позволяют унижать себя. А тот нищий? Он сам себя не уважает, ему до Атома, что я там ему проорал, не убил - и то хорошо.

-Гули - не канибаллы! А этих несчастных нищих - сотни по всей Земле...

-И Что?! Думаешь их не было раньше, ну... до войны? А я тебе скажу больше: есть еще и рабы, они страдают гораздо сильнее твоих "несчастных". И мне противно на них всех смотреть, а ты говоришь про уважение.

-Противно? А со мной общаться тебе не противно? Ты не забыл, кем я была раньше?!!

-Диана, не начинай...

По щеке девушки потекла слеза. Ей было горестно на душе не от безвыходного положения всех нищих и рабов мира вечной зимы. И далеко не от своего тяжкого прошлого...

-Объедение... - только и выдавил я с набитым ртом. - Ты разве наелся?

-Да, кхм,.. Спасибо за заботу, сэр - сказал Раб.

Сэр! Ну не так он и безнадежен! Почему-то меня эта мысль очень обрадовала. Я прожевал последний кусок, и наконец-то за последние дни почувствовал себя сытым! Хорошее настроение только нарастало, и... что-то на меня нашло.

-Ты стрелять умеешь? - поинтересовался я, и не ожидая ответа, протянул ему свой любимый и единственный револьвер. Этим модифцированным оружием я очень гордился, порою мог любоваться им весь вечер, очищать от чуть налегшей пыли. Свой магнум я не доверял даже Диане, а когда Шериф одной из деревень меня попросил его осмотреть, я ответил отказом, что является в нашем кругу величайшем оскорблением. Диана часто называла меня ребенком, видя, как ее любимый "играется со своей игрушкой", и я на нее не обижался. "Ну как же... она девушка, ей не понять" - всегда приходил я к одному и тому же заключению.

Рабу я отдал револьвер без промедлений.

-Странные слова говорите, сэр - улыбнулся он. Я впервые уловил эмоциональные нотки в его голосе. - Неумение обращаться с оружием в пустоши сродне самоубийству.

После этих слов Раб осмотрелся, что-то заметил вдали, вытянул перед собой оружие, прицелился. Нажал на курок.

Я услышал выстрел, и еще один, и еще... Резкая боль пронзила правый локоть,.. Мне хватило сил оглянуться, и увиденное меня ужаснуло - со склона выбегала толпа людей, видимо, рейдеров. Не считая, можно было определить, что их порядка 20 штук, а расстояние между нами не превышало ста метров. Чертовы цифры... Раб подхватил меня за подмышки и уводил куда-то за угол, он по-прежнему еще держал револьвер, больно уткнувшийся мне в шею. При этом я слышал его несвязные слова: "Рано... не должны были... убьют... сэр, вы... убьют..."

...Мне всегда казалось, что те люди, которые рассказывают свои страшные истории, сильно преувеличивают. Сколько раз каждый из нас слышал слова: "Его ноги подкосились, тело дрожало, а лицо бросало в холодный пот". И все понимают, что слова лишь придают оттенок рассказу для пущего эффекта, в жизни так не бывает...

Стоя за углом, я медленно осознавал происходящее и ощущал самые натуральный животый страх - бежать некуда, к дому лишь один проход, и его заняли рейдеры. Нас всего двое, да и защищать себя я врядли смогу - рука жутко изнывала от боли. Прислонившись к стене, я взглянул на Раба. Он не боялся. Смирился? Или решил сдать меня своим прежним владельцам? И все это было подстроенно? По Рабу сложно было определить хоть что-то, он просто что-то возился с моей рукой, отрывал от своей мешковатой рубахи куски ткани...

-Зачем ты лечишь меня? - проорал я. - Какой смысл в этом, Раб? Нас же прибьют сейчас нахрен все равно!!

Раб вздрогнул. Он не так понял обращение "раб"... Не так, как я имел ввиду.

-Это подстроенно все?! - продолжал я. - Ты хочешь сдать меня им? Превратить в раба?..

Странные мы - люди. В тяжелый момент мы готовы проявить ярость по отношению к измученному рабу, но боимся применить эту ярость к приближающимся злодеям. На что готовы люди ради того, чтобы спасти свою жизнь в минуту опасности? Обмануть? Предать? Или потерять всю свою гордость и начать паниковать? Готовы ли отдать еще незнакомого вчера человека бандитам, дабы понадеяться на свое спасение?

Раб в последний раз крепко связал повязку на моем локте. Схватил меня за плечи. Я второй (и последний) раз встретился с ним глазами. Отчаяние в них я увидел? Нет - уверенность.

-Там есть вентялиционный проход рядом с матрасом - прошептал он. - Открыть его вроде легко... Да, рейдеры о нем знают, но вспомнят далеко не сразу.

-Как проход? Так все просто?

-Да, просто...

Я все понял. Понял, что он со мной не пойдет - останется, попытается задержать. Понял, что он не боится мира "вне решетки", и совершенно не боится своих бывших владельцев. И его маяком были не скорейшее освобождение и свобода. В этом постядерном мире еще остаются люди, для которых отвага и преданность не пустые слова. А нам, "героям", в это поверить не всегда удается.

Забегая в подвал, я остановился. Оглянулся - меня окликнули.

-Сэр, если будете в Ривет-Сити... Передайте привет от Роланда... Диане, моей старой подруге. Может вспомнит старика...